Читать интересную книгу Прах земной [СИ] - Юлия Лукова

Сазанов даже от своих подчинённых не раз слышал что, дескать, Пепелища не так страшны, как их малюют.

Ну-ну, это они просто не видели вблизи тех тварей, что московские учёные по чистой случайности откопали здесь год назад. Таких монстров даже по телеку сейчас не показывают, чтобы не доводить впечатлительных людей до обмороков…

Так вот, о пропаже. Константину, как и многим другим, было плевать на деток мэра, которые, с большой вероятностью, сами и навлекли на себя неприятности. Тем более, руководство из Центра даже не прислало ему их фотографий, что означало одно из двух: либо на отпрысках градоначальника уже забили крест, либо охранный округ Сазанова с самого начала не входил в зону поиска пропавших.

Всё-таки родственники главы маленького города не такие уж и важные люди, чтобы гонять из-за них по всем Пепелищам отряды генномодифицированных солдат. А даже если бы кто-нибудь и додумался до такого, то не вариант, что вояки по возвращении домой не принесли бы с собой чуму нового поколения, как это было в Ритасполе****. Тогда все вернулись почти здоровыми, и только один подцепил какую-то дрянь, из-за которой у людей потом кости стали в желе превращаться. А российские власти, по-видимому, хотят повторения той истории, раз в последние годы всё чаще стали посылать разведгруппы на Пепелища чуть дальше, чем это принято делать в других странах. А уж с экскурсиями они вообще вычудили, потому что нигде, кроме как необъятной Родины Константина, до такого ещё не додумались…

Эх, но как же Сазанова всё-таки перетрусило, когда к нему в кабинет ворвался его секретарь и сообщил, что к наблюдательной башне приближается мужчина с женщиной на руках.

Начальник двадцатого округа тут же приказал собрать группу из нескольких солдат, чтобы встретить гостей. Да и сам потом, не утерпев, быстро спустился вниз, к выходу на мёртвую зону. Вслед за ним туда прибежал и новый ставленник-информатор Центра, Василий Буркин.

Человек класса "в каждой бочке затычка" и, к тому же, жуткий подлиза. Такой хоть до Владивостока может на своём горбу важных особ тащить, в надежде, что и ему в качестве вознаграждения что-нибудь за это перепадёт. Разговаривать с ним всегда трудно, а вот ждать глупостей или подстав можно в любое время суток…

Рич.

Отряхнув полы плаща от пыли, я закрыл багажник машины на ключ, куда минутой ранее закинул тело некоего Василия Буркина. Когда начальник охранного поста запер нас в изоляторе, дожидаться приезда каких-то специалистов из Петербурга, он единственный, кто решил пойти против его решения, предложив мне и Элене свою помощь, чтобы добраться до ближайшего города.

Возможно, было не совсем… честно, убивать его после того, как он, в обход начальства, на своей машине перевёз нас через Пределы, но поступить иначе я не мог. Этот мужчина оказался слишком болтлив, не в меру любопытен, дотошен и внимателен. Уйди мы с Эленой и оставь его в живых, так через какое-то время, подсказывает интуиция, пришлось бы скрываться от властей и милиции, а листовки с нашими фотографиями висели бы на каждом столбу.

Сев за руль, я надавил на педаль газа, и машина резко сорвалась с места. Мимо проносились высокие, крепкие деревья, на небе светило солнце. Краски в этих местах были более насыщенного и глубокого цвета, чем на Пепелищах, что с одной стороны вызывало интерес, а с другой – сильно резало глаза.

Пока водителем был Буркин, я смог вдоволь насмотреться на пейзажи российских Пределов, которые не сильно-то и отличались от пейзажей здоровых территорий. Не удивительно, что при выезде оттуда у нас даже паспортов не спросили. Тот, кто додумался устраивать экскурсии по Пепелищам, вполне мог разрешить людям свободно передвигаться и по Пределам.

Чему я удивляюсь?

Постучав пальцами по рулю, я через зеркало заднего вида посмотрел на Элену. В последний раз, когда она приходила в сознание, то пыталась табуреткой проломить мне череп. Что сказать, прыткая девушка… когда не надо.

Элена.

Очнулась я уже в городе. Вокруг было много машин, домов, где-то даже деревьев. Стандартная картина для России, если судить по фотографиям, которые мне порой присылали немногочисленные тёти, дяди да бабушка по папиной линии.

– Всё, Договор выполнен, теперь можешь идти, куда хочешь, – милостиво разрешил Рич, спиной привалившись к стене обшарпанного, многоэтажного дома и склонив голову вниз так, чтобы чёлка закрывала половину лица. Поза у него была весьма напряжённая и скованная, а кожа казалась ещё белее и бескровней, чем обычно.

– Ну… тогда пока, – с усмешкой попрощалась, сойдя с тротуара на проезжую часть. Пешеходной зебры нигде не было видно, но на тот момент я о ней даже не вспоминала, уперевшись взглядом в серый асфальт и еле-еле переставляя ноги.

Глаза мои всё видели, уши слышали, чувства были накручены до предела, пытаясь отвлечь меня от мыслей о брате внешними ощущениями… но вот разум не хотел переключаться ни на что другое, равно как и забывать о случившемся. Филя, мелочь моя пузатая, как так получилось, что тебя не стало?

Не выдержав разрывающей душу тяжести, я заплакала.

Рич.

Не оглядываясь больше на Элену и из последних сил удерживая равновесие, я вернулся обратно в машину, припаркованную буквально в нескольких метрах от нас, и откинулся на сидение. Пусть шум, создаваемый людьми и проезжающими мимо автомобилями, был в разы тише, чем в каком-нибудь городе-миллионнике Ластонии, но мне от всего этого всё равно было очень и очень не сладко.

Приятная, слегка тревожная тишина Пепелищ осталась позади, также как и их цветовая сдержанность и строгость. Трудно поверить, что я по собственной воле оттуда ушёл, хотя так оно на самом деле и есть. Я покинул родные края в погоне за Заповедником и спокойной жизнью, и поздно о чём-либо сожалеть…

Приоткрыв глаза, я пару секунд неотрывно смотрел сквозь лобовое стекло на дорогу. Вон Элена перешла одну полосу, потом ещё одну, а потом почему-то остановилась. Мгновенно разум накрыло чувством дежавю.

Громкая музыка и скрип колёс, столкновение, толпа людей и их крики. В прошлый раз под такое сопровождение я неподвижно лежал, скованный памятью Элены, и переживал страшнейшую боль и муки. Сейчас, смотря на повторяющееся прошлое со стороны и своими глазами, я почувствовал внутри… пустоту. Ту самую, что была там с самого моего знакомства с Романовой и до него. Ту пустоту, которую временно подменили подчерпнутые из памяти Элены чувства и эмоции. Сейчас же всё, похоже, возвращалось на свои места. И скорее всего, через какое-то время я забуду свою заказчицу и стану таким же, как и прежде…

Благодать.

Заведя машину, я медленно выехал на дорогу, нашарил в бардачке тёмные очки и, нацепив их на глаза, отправился в противоположную от аварии сторону, от лежащего на земле изломанного, окровавленного тела Элены. Моей бывшей заказчицы.

Элена.

Эмоциональное обезвоживание… это такая… дрянь. Честно, лучше бы я умерла от недостатка воды, высохнула, как кеши на солнце, чем утонула бы в затопившем душу равнодушии, в котором все эмоции, как рыбы, плавают к верху брюхом.

Рефран* – галлюциногенные таблетки.

Чёрные смертники** – бесполезные, не оправдавшие надежд чёрные неприкасаемые.

Сафитин*** – стимулятор центральной нервной системы человека. Вскрывает "запасы" энергии и витаминов организма и помогает ему бороться с ядом. Семьдесят процентов случаев с положительным исходом после применения.

Ритасполь**** – город в одном из государств Африки. Мировой науке станет известно об этом ещё не скоро, но на Пепелищах можно найти до миллиарда различных вирусов, каждый из которых срабатывает на генокод одного конкретного человека и только потом, адаптировавшись в организме хозяина, начинает искать подход к другим людям.

Часть третья. Страшнее тебя.

Карл.

– Да не хочу я больше здесь сидеть! Вы меня все уже достали за эту неделю! Дайте мне выписку! – потеряв всякий человеческий облик, кричал я на молодую рыжеволосую медсестру, что в третий раз за день пришла проверить мне температуру и выкачать из вены литр моей же бесценной кровушки.

Я возненавидел эту процедуру уже на второй день своего пребывания в больнице, но тогда вообще чуть не потерял над собой контроль и не убил эту падаль, заявившуюся ко мне с неизменной гаденькой улыбочкой и сразу с двумя шприцами.

И нет ничего стрёмного в том, что я сорвался! На моём месте даже Удав-Ричард не выдержал бы!

– Нельзя, ты ещё от перелёта не оправился, – поправив длинную косую чёлку, снисходительно ответила мерзавка и бодро прошагала мимо моей кровати к окну.

Выбросить бы её оттуда, да, гадство, решётка стоит.

– Нормальный человек тебя один раз увидит и до конца жизни потом будет всем доказывать, что зомби существуют и живут среди нас, – сказала она и сунула мне под нос маленькое зеркальце в раздражающей, ярко розовой оправе. В нём я смог разглядеть своё лицо, всё в сплошных кровоподтёках, венах и артериях, просвечивающихся сквозь бледную кожу. Но самое неприятное здесь то, что такая картина наблюдается у меня сейчас по всему телу. Долбанный перелёт!